200 дней на юг. Впервые автостопом из Москвы через всю Африку, до Намибии и Анголы. 2000—01 годы - Антон Кротов

Довольно долго тянулись пригороды столицы. В одном из мест нас зазвал на чай содержатель шикарной гостиницы для новобрачных. Оказывается, суданские люди, женившись, едут обычно из своих деревень провести «медовую неделю» в столице, и вот, есть специальные такие апартаменты для влюблённых, весьма шикарные и дорогие; для жителей сельских глиняных домов это просто чудо. Пока мы общались с начальником гостиницы, мимо, по улице, проходил толстолицый странный негр и громко закричал, увидев нас, по-английски:

– Судан – это самая плохая страна!! Зачем вы сюда приехали?! Здесь нет ничего хорошего!! Скорее, скорее, сегодня же, сейчас же, скорее уезжайте домой!!

А по-настоящему Судан – очень весёлая страна! Вот, например, мы ехали на машине, у которой неожиданно кончился бензин. И водитель взял канистру и поехал с нею за бензином в ближайший город на попутном… велосипедисте! Хорошо, что город был не очень далеко. Ещё было бы смешнее, если бы он застопил попутного осла.

А в одной из придорожных харчевен – когда мы зашли в неё разъедать наш арбуз, купленный на улице, – один из возлежащих в харчевне завсегдатаев угостил нас за свой счёт без всякого нашего на то намёка.

Поздно вечером мы прибыли в Вад-Медани, один из крупнейших городов в Судане. Хафиза пока не было в городе. В мечеть нас почему-то не вписали, и мы втёрлись на ночлег во двор богатого дома. Всё же и тут, как и в других местах мира, в богатые дома не так просто вписаться, как в дома бедняков, а крупные города меньше располагают к гостеприимству их жителей, чем маленькие деревни. Здесь многие заборы были сверху утыканы битыми стёклами, кое-где виднелась колючая проволока, и мы вспомнили слова доктора Мохамеда по поводу зарешёченных окон:

«Эти окна сделаны в Хартуме… Там очень цивилизованная страна…»

12—13 сентября в городе Вад-Медани

12 сентября, наутро, мы пошли в столовую за фулем, и столовщик не только положил нам здоровенную тарелку оного, но и отказался от денег наотрез.

Утро мы провели в городском парке, занимаясь писанием писем. Ближе к вечеру Хафиз образовался по данному им телефону, и вскоре он встретил нас и повёл к себе домой. Мы провели у него ночь, весь следующий день и другую ночь.

Хафиз ругал своё суданское правительство и мечтал вернуться в Россию, где прожил 11 лет. Здесь же, в Медани, жил его друг Ихаб, тоже русскоговорящий, тоже ругающий правительство. Весь день 13 сентября мы провели в чаях, суданцы устроили нам культурную программу – показ города. Повезли даже показывать какой-то пригородный парк, в котором должны были водиться звери, но парк оказался запущен, и только мусор обитал в нём, да ветер, да некоторые овцы и козлы.

– Вот это всё правительство, эти братья-мусульмане, – возмущался Хафиз, – Я здесь не был двенадцать лет, и посмотрите, до чего они довели страну!

Так же Хафиз комментировал и другие факты. Грязь на улицах города, бедность, засуха, неурожаи, – всё было происками правительства, вернувшего страну в средневековье и внедрившего специальную комиссию: «Попросить Бога, чтобы дождь пошёл».

14 сентября, четверг. Путь в Гедареф и вписка там

Утром попрощались с Хафизом и Ихабом и направились на трассу. Хотите верьте, хотите нет, но на этот раз «комиссия по дождям» поработала на славу, и ночью шёл настоящий тропический ливень. Утром весь город был в грязи, и мы выбрались на трассу, шлёпая потяжелевшими от грязи ботинками.

И вот мы стоим на важнейшей автодороге страны, переходим мост через Нил и стопим проходящий транспорт.

Суданский транспорт

Не прошло и минуты, как «Тойота», везущая много хлебов, подобрала нас и довезла до ближайшего пригородного поворота. Там мы подцепили небольшой автобус, следовавший в городок Фау, и пролетели ещё километров сто.

Фау состоял не из коробчатых домов, как все прочие поселения, встреченные нами в Судане, а из множества круглых хижин у подножия зелёной горы. Это было удивительно для нас, но вполне объяснимо. Мы миновали жаркий и сухой пояс плоской пустыни, где можно строить из глины, и достигли зоны влажного климата, где хижины из веток и соломы надёжнее – не размывает. Появилась в обилии зелень. Мы выгрузились из автобусика и фотографировали всё подряд, дивясь на такое видоизменение пейзажа. (В последующие месяцы мне предстояло увидеть тысячи таких хижин и деревень, но эта была первая, поэтому и запомнилась надолго.)

Мы сидели на дороге и ожидали дальнейших машин. Деревенские дети обступили нас и пытались нам продать всякие жвачки, конфеты и другие предметы явно не местного производства. Не достигнув успеха в продаже, они убежали обратно в деревню. Никто в гости нас не позвал, хотя не меньше часа мы сидели на виду у всего Фау.

Как потом выяснилось, за Фау располагались воинские части. И вот к нам на трассу вышел человек в военной форме. Мы решили перехватить инициативу и расспросить его о сущности Эфиопии и дороги туда. Военный оказался неожиданно умным и чётко объяснил нам всё (по-арабски).

Дорога в Эфиопию есть. Идёт так: Гедареф – Гуллабад – Метема – Азезо – Аддис. Люди Эфиопии хорошие. Если у вас есть паспорт, тогда вам в него поставят штамп.

Мы возрадовались. Вскоре подъехал огромнейший грузовик с пустым кузовом; вероятно, он направлялся за грузом в далёкий Порт-Судан (ибо навстречу, из Порт-Судана, шли такие же, но полные грузовики). В пустом кузове уже ехало человек двадцать пять, и нас взяли тоже. Хорошо!

Пейзаж показался мне необычен после всего, виденного мной в Судане доселе. По сторонам дороги шла не плоская равнина, а зелёные горы; почва была не песчаной, а травянистой; по сторонам дороги паслись стада коров, а местные женщины пытались продать проезжающим машинам пластмассовые канистры с молоком. Временами попадались хижины и целые деревеньки. Хижины были круглыми в плане, стены состояли из палок, диаметром были они метра три. Остроконечные их крыши были покрыты соломой. Наверное, в таких же хижинах живут люди по всему югу страны, где нам пока не случилось побывать.

А вот Гедареф оказался большим городом, и дома там были разные: и дома-хижины (у богатых они бывают даже с электричеством, вентилятором и телевизором), и дома-кубики. Но люди там мало напоминают арабов и нубийцев Севера, это уже люди настоящей Чёрной Африки. Пока ходили по базару и потребляли всякие вкусности, местный сок со льдом и т.п., пока бродили по городу, мимо нас проехала машина, в которой ехал наш Кактус! Белый человек здесь виден издалека; мы были единственными белыми в городе. Оказалось, что он уже приехал сюда, по обыкновению, раньше других и пустил корни на вписке в католической церкви. Туда решили направиться и мы, ибо до «стрелки» у нас оставалось ещё двое суток.

Католическая миссия в Гедарефе представляла собой многофункциональный дом, в котором жил чернокожий англоговорящий пастор (из Эритреи!), образованный и добродушный, и какие-то его люди; там были комнаты с книгами, душ, кухня и собственно церковь. Нас поселили в одну комнату, в которой были кровати, мухи, комары (надеюсь – не малярийные) и книжный шкаф. Священник объяснил, что по нынешним суданским законам строительство новых церквей в стране запрещено, но можно строить так называемые многоцелевые дома, такие, как этот.

Большая часть книг у пастора оказались на английском языке, и мы с интересом изучали сию библиотеку. «Братья Карамазовы», Ницше, «География Африки», «История философии», «3 религии Африки – ислам, христианство и анимизм», «Визит Папы Иоанна Павла II в Судан в 1993 году» (в двух экземплярах, каждый на двух языках, с цветными низкокачественными фото) и многие другие книги, названий коих я не запомнил. Гриша Кубатьян решил почитать Шекспира в оригинале, но, как и следовало ожидать, прочитал только несколько строк, но не понял и их.

Суданские друзья пастора, узнав, что в миссии гостюют иностранцы, решили устроить нам культурную программу. Вообще кормили нас в Гедарефе неравномерно: то закормят до упаду, а то на полдня забывают, а потом опять кормят. Как обычно, нас водили по всяким гостям, а потом повели в колледж, где суданцы изучали всякие науки.

Нас завели прямо в класс английского языка. Там сидело около двадцати взрослых людей. Учитель сказал примерно так:

– Вот мы учим сейчас английский язык, чтобы читать разные импортные книги, чтобы общаться с иностранцами, а вот нам повезло, сегодня в наш город приехали самые настоящие иностранцы, и давайте сделаем типа интервью, мы их о чём-нибудь спросим, а они нам ответят по-английски! Ну, кто хочет задать вопрос?

Над классом повисла мёртвая тишина. Все замолчали, уткнувшись в нас взорами, ибо не были готовы к столь быстрому претворению в жизнь своих скудных теоретических знаний. Наконец самый смелый мужчина собрался с духом, поднял руку, и, когда учитель дозволил ему говорить, спросил нас: